Президентская азбука - Страница 39

– Ну… возможно, но я бы это любовью не назвала. Скорее уважение, – вмешалась Карин. – Да и Марию я, конечно, не люблю… но уважаю. Всё-таки мало таких, по– настоящему изворотливых людей. Это же всё-таки талант, а талант заслуживает уважения.

– Да. Был у меня один талантливый композитор, я его поставила министром культуры. И что думаешь? Начал воровать бюджетные деньги. Я тогда перед расстрелом у него спросила, на что тебе, дурашка, столько денег. Оказалось, он с детства хотел иметь яхту… Самое смешное, что он даже успел купить её.

– И на что ему, расстрелянному, яхта?.. – удивился доктор.

– Так вот и я так думаю. А у него – детская мечта сбылась, – возразила Мифлуха. – Карин, а вот о чём ты мечтала в детстве?

– Родиться сиротой.

– А почему?.. – Мифлуха растерянно посмотрела на неё.

– Да как тебе сказать… Трудное детство, отец-идиот…

– А-а-а… – подключился к разговору министр госбезопасности, – А мой отец, бывало, уходил на неделю куда-то в город, и всё – ищи-свищи… Чёрт знает, что он там делал. Но возвращался всегда пьяный и с деньгами. Мать его всегда ругала – ну, за то, что пьяный – а он злился и повторял: «Я деньги принёс, дура, деньги», – так он твердил. Тогда трудно было прожить – работы почти не было… Так что я и выжил, наверное, благодаря тем деньгам.

– А где он их брал? – спросила Карин.

– Знаешь… я, когда стал министром, тоже сперва хотел это узнать. Даже собрался копнуть архивы. А потом подумал – это ж мой папка, он деньги приносил. Что ж я, как дурак, сейчас стану выяснять. Ну, а если он их у старух немощных отнимал?.. Как я буду потом с этим жить?..

– Зная тебя, думаю, что икру на масло мазать не перестанешь, – саркастически заметила Мифлуха. Доктор испуганно посмотрел на министра.

– Не перестану, конечно… и аппетит тоже не испортится. Но я умею умерить своё любопытство, потому я и министр госбезопасности.

– Поэтому ты – это ты, Корбен, – согласилась Мифлуха. – Кстати, доктор, приглашаю вас на праздник.

– Праздник?! – хором удивились Карин и министр.

– Да. У нас будет праздник… обновления. Все министры должны доказать свою полезность. Кто не докажет, того расстреляем.

– Ха… – сказала Карин, – Много ты поймешь в полезности?.. Тебе скажут, что кто-то не покладая рук строгарировал балык – и много ты поймёшь о том, стоило ли этим вообще заниматься?.. Или вот министр спорта тебе скажет, что мариновал мясо для шашлыка – что будешь делать?

– Убью мерзавца!

– А если то же самое министр церемоний скажет?

– Награжу мерзавца!

– То-то же… Что б министр ни делал, никогда не поймёшь – к пользе это или ко вреду.

– Ладно… – смилостивилась Мифлуха, – Тогда просто буду увольнять. Дураков. У нас двадцать министров. Возьмем шляпу, сделаем там девять бумажек с крестом, остальные без креста. Кто вытянул с крестом – того уволим.

– Почему?

– А потому, что «дуракам и счастье». Коли повезло вытянуть с крестом, значит дураки.

– Но… позвольте… – вступился за коллег министр госбезопасности, – Если уволят, то какое уж тут счастье… Увольнять, выходит, надо тех, кто не вытянул…

– Хм… – Мифлуха задумалась, – а ты прав… Но если так… то надо снова увольнять тех, кто с крестом. А потом тех, кто без.

– Мифлуха, я не дам тебе распустить правительство… – сказала Карин строго.

– Давайте лучше премьер-министра сменим и это отпразднуем? – предложил министр госбезопасности.

– Давайте… а на кого?

– На Василия Варфаломеевича?.. – спросил доктор, и сам удивился своей смелости.

– Да хоть бы и на Василия. Варфаломеевича, – согласился министр.

– И что это за человек?.. – потребовала уточнить Мифлуха.

– Это… Это более чем человек. Он гениален, – заверил её министр.

– Как это?.. Что в нём такого гениального? Он гениальный художник?

– Ну… он рисует, да, ну… не то чтобы гениально, но рисует, – Корбен задумался. – Но он больше, чем художник, так как пишет стихи!

– То есть он гениальный поэт? – догадалась Мифлуха.

– Нет… стихи у него посредственные, но он всё же больше, чем поэт, потому что поёт.

– То есть он гениальный певец?

– Да не то чтобы гениальный, да ведь он всё же больше, чем певец, так как занимается наукой… – парировал министр.

– Гениально? – опять уточнила Мифлуха скептически.

– Умеренно… – согласился Корбен.

– Можешь не продолжать, я, кажется, поняла, почему этот тип более чем человек, – остановила министра госбезопасности Мифлуха. – Как раз из-за таких самородков, которых у нас в стране пруд пруди, толково гвоздь забить некому. Ну что, доктор, пойдёшь на праздник? Или, может, всё же меня вылечишь?

– А можно мне в туалет, – попросился доктор.

– Иди… Порхай пташкой, – легко согласилась Президент, – и скажи министрам, чтобы заходили. Коли вы против праздника, проведём всё по-будничному.

Через пару минут министры расселись за столами и посмотрели на больную с самого утра Мифлуху.

– Сперва – кадровый вопрос… Да, да – не хмурьтесь. Президентская монархия – это такая форма республики, при которой абсолютизм власти ничем разумным не ограничен, надо терпеть, – Мифлуха лениво обвела взглядом притихших министров.

– А неразумным – ограничен? – с сомнением спросила Карин, усевшаяся с министрами.

– Естественно. Не всякую глупость мы способны выдумать, по крайней мере, я. Они, – Мифлуха ещё раз осмотрела министров, – не уверена.

– Вот, ты, ты и ты, – Президент указала пальцем в зал, – уволены. А ты, и вон тот, – приговорены к расстрелу.

В наступившей тишине зала встала личная телохранительница Мифлухи Карин Пинк, которую Президент неосторожно приговорила к расстрелу. Все взгляды были прикованы к ней, и, выждав минутную паузу, Карин громогласно спросила: