Президентская азбука - Страница 16

Мифлуха приподняла брови и посмотрела на учителя. Он всем своим существом показал, что эта встреча вообще не его идея, и что он с самого начала был против. Мифлуха посмотрела на министра – этому несчастному крыть было нечем, и он начал потеть. В повисшей тишине стали слышны придушенные подвывания Карин Пинк.

– В каком смысле? – робко уточнила Мифлуха.

– В том смысле, что само наше появление на свет – это продукт соития двух начал, мужского и женского. И в дальнейшем вся жизнь человека – её темп, её ритм определяются половыми гормонами. Уже достигнув зрелости, всякий человек начинает метаться, даже и не осознавая этого, в поисках подходящей пары, чтобы создать семью и вырастить детей. И так поколение за поколением, шаг за шагом. Всю историю человечества. Так откуда же, в этом круговороте семени, возникают скептики, которые не видят, что самой жизнью нам предначертано трахаться, – мальчик выпалил всю эту длинную речь на одном дыхании.

– Мальчик… А у тебя родители кем работают? – заинтересовалась Мифлуха.

– Папа – философом, а мамы у меня нет… – ответил мальчик, глядя в парту.

– А-а-а… – протянула Мифлуха, вернувшись в благодушное состояние. – Тогда привет папе. Но я-то как раз вам хотела сказать о другом… Или как раз об этом?..

Мифлуха засомневалась и обернулась к Карин. Та махнула рукой – мол, делай что хочешь, и вернулась к переживанию собственной головной боли.

– Любите Родину, пусть не с пелёнок… Но хотя бы от школьной доски и до гробовой – любите. Потому что если вы её любить не будете, то больше никто точно любить не будет, – расчувствовавшись, Президент даже пустила скупую слезу.

Подняв глаза, Мифлуха осмотрела аудиторию на предмет произведенного эффекта. Со стен на неё смотрели равнодушные когда-то на что-то способные гениальные люди, под ними у стены стояли мало на что способные посредственные учителя, а ниже, за партами, сидели уже навсегда ни на что не способные заурядные ученики. Брови Мифлухи подскочили.

– А-а-а! – монотонно заверещала она, мучая несчастную Карин своим воплем, – Камера?! Кто-нибудь снимал на камеру?!!

О

– Опять сидишь?..

– Сижу… – Мифлуха подняла мрачный взгляд на Карин.

– Ничего не делаешь?..

– Ты сама мне запретила творить зло! – язвительно отозвалась Президент. – Что ж теперь удивляться, что я ничего не делаю?!

– Неужели ты не можешь сделать что-то доброе?.. – не унялась героиня Первой Иррианской войны.

– Я не могу?! – встрепенулась Мифлуха, – Я-то могу! Но люди погибнут! Люди! Об этом кто-то подумал?

Карин тяжко вздохнула.

– Слушай… а пошли в столовую?.. – предложила Мифлуха. – Пожрём. Только пошли в генштабовскую, наша мне обрыбла. Всё время рыба и клюквенный компот… Чего они хотят им от меня добиться?.. Тут жизнь вокруг кипит, а они кислятину мне суют. Пошли, а?.. Ну, чего молчишь?

Карин ещё раз тяжело вздохнула, но тут её посетила идея.

– Пойдём, но только если ты мне обещаешь сделать что-то доброе.

– До-о-о-б-рое-е-е, – протянула Президент. – Тогда позвони Марии и пригласи её в столовую с нами сходить.

– Зачем тебе Мария, чтобы делать что-то доброе? – с глубоким скепсисом поинтересовалась Карин.

– Чтобы делать что-то доброе, – передразнила её Мифлуха, поднялась со стула и отправилась на выход.

– Как приглашать?! – возмутилась вдогонку Карин. – Она же государственный преступник, разыскиваемый…

– Позвони ей. Просто позвони.

– Позвонить?! – Карин была в шоке от такой нелепости. – Просто позвонить разыскиваемому преступнику и пригласить покушать в столовой Генштаба?! Ты вообще бываешь в своём уме?

– Слушай… не жужжи. Весь мозг мне прожужжала. Ты что, номер из телефона стёрла, когда мы её государственной преступницей объявили?.. Напомнить?.. У меня остался… – Мифлуха полезла за мобильным телефоном, но Карин уже достала свой и набирала номер по памяти.

Разговор был недолгий, и когда Президент с телохранительницей подошли к дверям генштабовской столовой, Мария уже переминалась с ноги на ногу у входа: в зал её не пускали.

– О! Мария, девка… – обрадовалась Мифлуха, приветственно поднимая руки. – Пропустите, она с нами.

– Не положено, – отозвался вахтер. – Вход только по наградным билетам.

– Ну… – растерялась Мифлуха. – Её же награждали?.. Нет?.. Ещё в бытность Министром контрпропаганды.

– Мы её потом всех наград лишили, – напомнила Карин.

Мария глуповато улыбнулась и развела руками.

– Эх!.. Повернись спиной и нагнись, – скомандовала Мифлуха Марии и достала из кармана скомканный лист бумаги. – В туалет думала на обратном пути зайти, но коли уж такое дело!

Президент достала из-за уха ручку и начала писать, положив лист на спину государственной преступницы. Писать было неудобно, и от натуги Мифлуха проговаривала написанное вслух.

– Награждается… Мария-девка… ага… за… – Мифлуха крепко задумалась, – то, что не даёт нам расслабляться… орденом?..

Президент с сомнением посмотрела на Карин, та с сомнением покачала головой.

– Медалью… наградной: «Сто лет моей власти», – Мифлуха размашисто расписалась.

– Теперь проходите, – смилостивился вахтер.

В генштабовской столовой давали на выбор заливную рыбу, рябчиков, кабанчика, жаренного на вертеле, осетров, фрукты, разносолы, грибочки, икорочку, паштет из соловьиных язычков… Глаза у посетителей разбежались по огромному списку благоухающих блюд и снова собрались в точку на строке о клюквенном компоте.